Душегубы из Рошни-Чу
Два солдат внутренних войск в первую чеченскую воину изменили военной присяге, став… охранниками и палачами в концлагере чеченских бандитов. Сначала они истязали бывших товарищей по плену ради того, чтобы выжить самим.
Но скоро это начало приносить им садистское наслаждение, предатели умертвили собственные души…
«Покайтесь, ребята!»
В дни судебного процесса над рядовыми Константином Лимоновым и Русланом Клочковым небольшой зал заседаний суда Северо-Кавказского военного округа на сквозь пропах запахами корвалола и валерьянки. Матери и жены погибших и изувеченных в чеченском плену заходились в истеричных рыданиях, кто-то падал в обморок — настолько страшная правда звучала.
На одном из заседаний к скамье подсудимых подошел пожилой рабочий из Волгодонска Карапет Сасунян и, сильно заикаясь (сказывались последствия полученных от этих нелюдей черепно-мозговых травм), по просил: «Покайтесь, ребята! Снимите грех с души…»
Но слова его не произвели на Лимонова и Клочкова никакого впечатления: они упорно отрицали все свои злодеяния. О спасении души ни тот. ни другой, конечно, не помышляли. Собственно, и спасать-то уже было нечего: испробовав палаческого ремесла и войдя во вкус, они прикончили собственные души, кстати сказать, и без того донельзя слабые, инфантильные…
Блокпостовая «лафа»
Военная служба началась для обоих одновременно, в июне 1994 года. Одногодки, родились в 1976-м. Константин Лимонов, родом из поселка Пролетарий Верхотурского района Красноярской области, был призван Ленинским райвоенкоматом Нижнего Тагила. Руслан Клочков, уроженец поселка Первомайский Тамбовской области, — тамошним военным комиссариатом.
Обоих сразу направили во внутренние войска, в 21 софринскую бригаду (кстати, среди ее бойцов немало Героев России). По воинской специальности и тот и другой «стрелки- пулеметчики».
В мае 1995 года Лимонов и Клочков “загремели” в Чечню и попали в состав группы из 10 человек, поставленной охранять блокпост у селения Орехово в Урус-Мартановском районе.
…Служба на блокпосту — повседневная рутина. Главная обязанность — досматривать машины. Днем «духи» беспокоили огневыми налетами редко; обстреливали в основном по ночам. Не хочешь получить пулю или гранату — не высовывайся. Что и делали не без успеха как Лимонов, так и Клочков, избегая вступать в огневые дуэли с пулеметчиками «нохчей» .
Дни службы бежали серо и однообразно, как мыши-полевки. А день шел за два, все- таки числятся на фронте. Из командиров рядом лишь старший блокпоста сержант Еркин, да и тот свой в доску. А проверяющие начальники появлялись редко. Значит, можно иной день и за водкой наведаться в соседний Катыр-Юрт.
У одного чеченского не то пастуха, не то дуканщика она всегда припасена для русских солдат. Где уж было Клочкову и Лимонову с их «богатым интеллектом» сообразить, кто стоял за этим «щедрым» шинкарем…
До дембеля оставался месяц. Такую дату нельзя не отметить… И 22 октября 1995 года пулеметчики с благословения пожелавшего выпить с подчиненными водочки сержанта Еркина вышли на заветную тропу — обменять несколько банок тушенки на веселящее зелье…
Только затарились водярой и наладились восвояси, как увидели, что на них уже наведены шесть автоматных стволов. Через пару часов подловленные в «духовском садке» незадачливые «караси» полетели в зиндан чеченского концлагеря…
Исламский Освенцим
Рошни-Чу — одно из самых страшных мест на карте Чечни. Близ этого селения был устроен этакий исламский Освенцим, принадлежавший департаменту МГБ Ичкерии. Одновременно в лагере содержалось до 160 человек, а сколько в общей сложности прошло через этот ад — одному Богу известно.
Дневной рацион узника — похлебка из воды без соли, где всего одна ложка гороха или крупы. О хлебе, даже ломтике — позабыть. Непродолжительный сон — в яме размером 3 на 8 м. Туда загоняют всех.
Кто в середине — задыхается от духоты. Припертые к холодным земляным стенам — коченеют. Ослабленных голодом пленников днем гонят рыть окопы, строить блиндажи, ворочать пудовые камни и бетонные блоки. Жестокие избиения по малейшему поводу или просто ради развлечения охранников. Смерть грозит каждую минуту…
Предательство в обмен на жизнь
Клочков и Лимонов выбрали жизнь. Они стали лагерными надзирателями. Так совершилось то предательство, к которому они, как потом выяснило следствие, оказались изначально предрасположены с первой минуты пребывания на войне.
Случилось оно не сразу. Около трех месяцев друганы-пулеметчики были на положении обычных пленников. Но лагерной охране требовались помощники. И тогда начались поиски среди узников желающих принять исламскую веру (очевидно, «лагерфюреру» Мовлади Раисову это казалось некоей гарантией благонадежности надзирателей из русских).
Бывший узник этого ада офицер ФСБ подполковник запаса В.Фадеев (ставший здесь инвалидом от рук Лимонова и Клочкова) рассказывал о товарище по несчастью молоденьком солдате-пограничнике Сереже Саушкине, которого первым присмотрели чеченские «миссионеры»:
— Били его на допросах смертным боем — живого места на теле не осталось. Вижу — совсем загибается парнишка… Что-то у меня от жалости в мозгу повернулось, я возьми и скажи ему: «Сережа, притворись, прими их окаянную веру, понарошку прими, не век же здесь сидеть, даст Бог, обменяют».
А полуживой солдатик осуждающе по смотрел на подполковника ФСБ и разбитыми в кровь губами прошептал: «Да вы что, дядя Володя! Я ведь присягу давал. Христианин я, дядя Володя. Христианином родился, им и помру».
Такими стойкими оказались практически все присягавшие Родине узники Рошни-Чу. Кроме двух подонков…
Стоило Лимонову и Клочкову узнать, что лагерное начальство ищет среди пленников желающих принять ислам, как они тут же изъявили страстную готовность стать мусульманами и «борцами за веру». Заплечных дел «духовники» заинтересовались добровольцами. Их отделили от остальных «неверных», начали кормить и преподавать уроки ислама.
В роли пастыря выступил бывший прокурор Республики Ичкерия в период правления Д. Дудаева Магомет Джаимов. Вряд ли он был большим знатоком Корана, но это детали…
День, другой — и вот уже новообращенные мусульмане усердно творят намаз, повторяя ритуалы вслед за учителем.
В петле измены
Пленники так проворно накинули себе на шею петлю измены, что боевики поначалу засомневались в их искренности. Да уж не подстава ли они ФСБ? А потому для начала выдали им только резиновые дубинки, повелев следить за порядком в лагере и конвоировать узников во время выхода на принудительные работы. Дескать, дубите пока шкуры соплеменников, доказывайте свою верность, а там посмотрим.
И Лимонов с Клочковым впряглись тянуть брошенную им лямку человеконенавистничества с упорством бур лаков, нанявшихся тащить по реке хозяйскую баржу.
Их садистская жестокость не знала пределов. В приговоре суда — десятки эпизодов.
Назовем лишь несколько. За разговоры шепотом в зиндане после отбоя Лимонов (переименовавший себя на чеченский лад из Константина в Казбека), нанес такой удар дубиной в основание черепа Карапету Сасуняну (тому самому, что на суде призывал «ребят» покаяться, очистить душу), что тот стал инвалидом.
В другой день Казбек поймал старика на алычовом дереве, куда тот взобрался нарвать незрелых плодов, чтобы не помереть с голода, и снял с ветки таким размашистым «снайперским» ударом своего дьявольского орудия, что человек кувыркался кубарем по земле с десяток метров.
Майора Дудина он сделал инвалидом все тем же способом, проломив ему голову.
Пытавшегося просушить мокрые лохмотья одежды Виктора Барсагова швырнул на раскаленную печь — его тело стало сплошным ожогом.
У Виктора Березина не было сил развлекать пением охранника-чеченца и, повинуясь одному кивку хозяина, Клочков и Лимонов забили его до смерти.
После стольких доказательств собачьей преданности хозяевам ничего не оставалось, как выдать новообращенным «борцам за веру» автоматы с патронами.
Кровавая цепь Сатаны
Вскоре, в июне 1996 года, им устроили экзамен по душегубству: участие в казни 16 российских солдат-контрактников и неустановленного человека, предположительно учителя-чеченца, призывавшего свой народ к миру с русскими. Людей убивали двумя партиями, в два дня, предварительно заставив вырыть себе братские могилы…
Руководил убийством племянник «лагер-фюрера» Раисова по имени Джамбулат. Перерезав горло первой жертве и столкнув в вырытую яму, он завопил: «Вот как надо по ступать с неверными!» И протянул нож «практикантам».
Первым его поспешил схватить Клочков, повторивший сатанинский прием на следующем воине-контрактнике. Затем наступил черед Лимонова (судом доказано, что предатели лично убили по два человека каждый).
Агонизирующие в озерке крови тела изрешетили автоматными очередями. Клочков и Лимонов забросали яму землей. Когда убийцы покидали место преступления, эта земля еще шевелилась…
А на следующий день все повторилось с другой партией приговоренных «шариатским судом».
«Лучше бы ты умер»
Во внутренних войсках тогда не знали, кем стали эти люди, и числили среди незаконно удерживавшихся чеченскими сепаратистами воинов.
В сентябре 1996-го мать Лимонова приехала в Чечню на поиски сына. Была минута, когда женщина трепетала от счастья: она на шла своего мальчика! Он стоял в двух шагах от нее, целый и невредимый, доставленный для обмена. Еще мгновение, и их объятия сомкнутся…
А Костик ненаглядный бросил ей: «Уходи, я остаюсь с ними!»
Возможно, предатель чувствовал: в родных краях возмездие его настигнет, а под крылышком ичкерийских «единоверцев», глядишь, и пересидит заваруху…
«Лучше бы ты умер!» — промолвила сра женная страшным открытием мать. Какими словами выразить ее горе?
По одному из каналов ЦТ обласканные удуговской пропагандой телерепортеры прокрутили сюжет, где двое бывших российских военнослужащих гордо заявляли в кадре, что приняли ислам и готовы сражаться на стороне боевиков. Это были Лимонов и Клочков.
Ах, милосердна наша власть…
Вскоре, однако, «братья по крови» перестали нуждаться в холуйских услугах Руслана и Казбека. И без сожаления сдали их федеральным властям осенью 1997-го под видом освобожденных заложников.
Пройдя сито проверки компетентных органов и месячишка три даже посидев в следственном Изоляторе, пока военная прокуратура занималась уголовным делом об их дезертирстве, душегубы благополучно выпорхнули на волю. По амнистии. Слепая от милосердных слез матушка-власть позволила им надеть на себя личину добропорядочных граждан. Клочков и Лимонов разъехались по местам жительства, обзавелись семьями, детьми, хозяйством…
Вряд ли соседи и земляки этих нелюдей подозревали, кто поселился рядом с ними. Наверное, кто-то подавал им руку, а с кем-то они попивали пиво или водочку…
Но прошлое не забыть. Горе людей, потерявших родных, ставших по милости этих варваров инвалидами, звало к отмщению. И наконец-то осенью 2000-го года военная прокуратура СКВО возбудило против Клочкова и Лимонова уголовное дело. Рассмотрев 16 томов его, суд в апреле 2001 года приговорил их к 15 годам лишения свободы с отбыванием первых 10 лет в тюрьме.
Вообще-то предателей на войне расстреливают. И суд признал в приговоре, что эти лица безусловно достойны смертной казни. Но поскольку на нее у нас объявлен мораторий, то в качестве высшей меры им определили по 15 лет. Учли и то, что у этих подонков есть дети.
«А они наших детей пощадили?» — выкрикнула на это из зала одна из женщин. Ее юный сын — воин-контрактник — встретил свой смертный час в вырытой собственными руками братской могиле близ Рошни-Ну…
Есть еще один момент, о котором не шла речь в рамках этого уголовного дела. Матери, родственники погибших, оказавшиеся рядом на процессе, с изумлением для себя обнаружили, что их мужья и сыновья попали в плен при удивительно одинаковых обстоятельствах. 15-й блокпост, расположенный близ Шали, был взят в плен в полном составе без единого выстрела. Часовых сняли тихо. Видимо, знали пароль. Случилось это в ночь с 7 на 8 марта 1996 года. В плен тут попали 38 человек.
Почти по тому же сценарию оказались в плену военнослужащие 63-го блокпоста под Шатоем — их забрали в 6.45 утра 14 декабря 1995 года. В конце декабря того же года оказались в плену столько же военнослужащих 32-го блокпоста. Во всех 3 случаях выстрелов не было, боевики знали пароль. А накануне военным было приказано не иметь при себе оружия…
